Карманный
справочник
«ВЕСЬ ЧЕЛЯБИНСК»
И его окрестности.
Прошлое Челябинска.
В первой половине 17 столетия местность, занимаемая теперь городом Челябинском и прилегающими к нему поселками, была покрыта лесами, болотами и принадлежала башкирам, которые до принятия их в русское подданство, подчинены были сначала волжским болгарам (в 10 столетии), а затем входили в состав монгольской монархии Чингис-Хана (в 13 столетии). Башкиры не имели тогда постоянного местожительства, а переходили с одного места на другое, для пропитания своих огромных стад скота, составлявшего их богатство и пропитание.
В начале 1730-х годов в нынешнем Челябинском уезде кочевал башкирец, старшина Каратабынско-Баратынской волости, батыр Таймас Шайнов с своим родом. Он первый из здешних старшин представился в 1730 г. Императрице Анне Иоанновне и поднес в дар лисиц и куниц. Поступок дальновидного башкирца, пользовавшегося к тому же большим влиянием на своих сородичей, очень понравился Московским политикам и самой Императрице. Шаимову была пожалована Государыней огромная площадь земли, но с условием, чтобы он управлял башкирами, держал их в повиновении русскому правительству, собирал с них ясак (подать) в пользу казны, и вместе с теми охранял границы своей земли от набегов соседей, киргиз-кайсаков восточной Орды, Шаимов, по мере возможности, старался выполнять это поручение правительства, за что и был пожалован в Тар-ханы.
Однако, при всей своей преданности русскому правительству, при всей своей энергии и деятельности, Шаимов далеко не всегда мог препятствовать набегам киргиз в пределы Poссии. Не всегда слушались его и башкиры сородичи.
Тогда, чтобы обезопасить восточные границы России от набегов киргиз и иметь лучшее наблюдение за действиями башкир, повелено было на пожалованной Тар-хану Шаимову земле, построить на границе между киргизской степью и его землёю шесть крепостей: Чебаркульскую, Уйскую, Коэльскую, Челябинскую, Еткульскую и Mиасскую.
За содействие постройке этих крепостей Шаимов был пожалован саблею, а башкиры избавлены от податного обложения, которое проектировано было ввести, «чтобы мало-по малу искоренить в них мало-по малу искоренить и более приучить их к мирным занятиям». Башкиры были оставлены на правах военных поселян с обязательством нести пограничную службу. Такая мера, по предположениям правительства, должна была постепенно приучить их вести не бродячую, а полукочевую жизнь, т. е. зимою жить в деревнях и лишь летом кочевать в степях.
Сохранилось предание, что ко времени основания Челябинска, на месте, им теперь занимаемому была уже башкирская деревня Селяба. Название это производят от башкирского слова «селяк», что по-русски означает бурак. Однако, вернее думать, что название свое деревня получила от речки Селябки, протекающей в недалеком расстоянии от города. За верность такого предположения говорит то обстоятельство, что у башкир, как у большей части восточных народов, и в настоящее время название деревень всегда дается по названию урочищ, рек, гор и замечательных мест.
Как бы там ни было, но в 1736 году на месте башкирской деревушки Селябы основывается посад Челябинск, которому суждено было явиться одним из первых русских оплотов в восточном Приуральи, а равно и дозорным пунктом за инородцами, подчиненными русской власти. Посад назван был крепостью. В 1746 г. она представляла собою деревянный (заплот) и земляные (вал) укрепления, но едва достаточный для того, чтобы при помощи своих пушек и пищалей держать в повиновении полудиких туземцев. Гарнизон крепости состоял из стрельцов и казаков. Крепость числилась в ведении Уфимской провинции Оренбургской губернии. Число жителей в крепости сначала было очень небольшое, но мало по малу местность стала заселяться русскими «пашенными»и «гулящими» людьми. Сюда, на реку Миасс, направлялись: и запорожский казак, и крестьянин, бежавший из России от тяжелой барщины, и русский старообрядец, преследуемый на родине за свою приверженность к «древнему благочестию» и двуперстному знамени.
Тяжела и трудна была жизнь первых поселенцев и колонизаторов края! Еще засветло, с вечера, жители закупоривались в своих домах, запирали хлева, конюшни, амбары и проч., чтобы не подвергнуться ночному посещению башкир, которые смотрели на русских пришельцев, как на своих врагов. Грабежи, убийства, похищение женщин и проч, случались очень часто. Особенно трудно было летом, в страднее время. Башкиры нападали на русских на пашни, на покосах и отнимали у них все, что было можно отнять. Чтобы избежать подобных нападений и ограблений, русские не ходили в одиночку, а работали артелями. Во время ночлегов на покосах лошадей привязали на железные цепи, под головы в балаганах клали ружья, топоры, косы, вилы и проч, и спали попеременно, чтобы кому-нибудь постоянно быть на страже. Однако, несмотря на все предосторожности, убийств и грабежей было много.
Не легка была и жизнь крепостных казаков. Она представляла сплошное военное дежурство. Каждый час, каждую минуту могла нахлынуть орда башкир, разгромить селение, увезти в плен жителей, сжечь все постройки.
К 1744 г. крепость уже настолько заселилась, что решено было сделать Челябинск центром особой Исетской провинции, в состав которой вошли: Челябинский уезд и часть Троицкого, Шадринский уезд Пермской губ. и дикстрит Исетский, отошедший потом к Тобольской губ. Назначение Челябинска центром провинциального управления весьма благотворно повлияло на развитие крепости и к 1755 году населения было уже настолько значительно, что явилась надобность так или иначе регулировать местную посадскую жизнь. И вот, указом от 3 декабря 1753 г. управление посадскими людьми вверяется Ратуше, а казаки подчиняются войсковым атаманам, подведомственным в свою очередь Провинциальной канцелярии, во главе которой стоял воевода. При Ратуше была учреждена должность выборного сборщика (податного старосты) для сбора с челябинских людей государственных податей и повинностей. Для призрения престарелых, нищих и убогих посадского сословия Ратушей в 1764 г. была открыта богадельня.
В 1774 году на Челябинск было произведено нападение шаек Пугачева, державших крепость в осаде в течение всего января. Воеводою в то время был статский советник Алексей Петрович Веревкин, на долю которого и пал жребий защищать Челябинск и подведомственные Исетской провинции дикстриты. В декабре месяце 1773 г. наскоро было собрано народное ополчение, получившее наименование «временного казачества». Из разных мест в морозные декабрьские дни тянулись к Челябинску «временные казаки» в разнообразном одеяние, вооруженные турками, винтовками и копьями.
Настал январь. Слухи о нападении шаек на Челябинск держались все упорнее. 5 января мятежники были уже в Чебаркульской крепости, в расстоянии 37 верст от города. Нападение назначено было на 7 января. Вот как описываются эти дни одним челябинским старожилом в «Оренб. Губ. Вед.» за 1863 г.: «Власти и обыватели городские были спокойны; вместе с казаками они готовились дать отпор врагам; их вооружение было в исправности, но уже замысел измены существовал в Челябинске: казачий хорунжий Максим Невзоров тайно возбуждал челябинцев к непокорности законным властям, обещая милости от самозванца, если они добровольно покорятся и передадутся ему.
Посадский Прокопий Чебыкин, перебежавший из Челябинска в Шадринск, показывает, что в Воскресенье, 5 января 1774 г., во время заутрени, Челябинские казаки, под предводительством Невзорова, внезапно напали на привезенную с Сибирской линии артиллерию, расположенную на городской площади, против церкви и воеводского дома; отняв ее у часовых, они расставили заряженные пушки по улицам и зажгли фитили, хотели уже стрелять, но подоспевшие канониры прикладами и штыками отогнали их от пушек. Между тем воевода Веревкин, находившейся в церкви, услышал тревогу и вышел на площадь, мятежники тотчас же схватили его, связали и уже потащили на воеводский двор, но, к счастью, успели прибежать туда, уже ободренные успехом канониры и силою оружия освободили его. Видя неудачу, главный зачинщик, Невзоров, бежал: пять же человек его товарищей были схвачены и заключены в острог. При выезде из Чебаркульской крепости по дороге к Челябинску предводителя мятежной партии, к нему явился бежавший из Челябинска Невзоров. За три версты от Челябинска мятежники были встречены пушечной пальбой, на что они отвечали тем же. Казаки и крестьяне, предавшееся самозванцу, как безоружные, по приказанию предводителя бунтовщиков, рассыпались по окрестностям Челябинска по одиночке, стараясь бродить по возвышениям, чтобы челябинцы подумали, что осаждающих много. Однако, этот маневр не удался. Мятежники отступили к деревни Однодворной, где предводитель их ночевал в крестьянской избе. Следующий день мятежники провели в бездействии: Невзоров верхом на лошади подъезжал к Челябинску и убеждал часовых открыть ворота; часовые исполнили его желание и он, думая, что они передаются на сторону Петра III, въехал в крепость; но часовые схватили его и представили в Провинциальную канцелярию, по распоряжению которой его на другой день водили по городу в конских железах.
Поутру 9 января мятежники опять подступили к Челябинску и производили пальбу до полудня; из города им отвечали тем же. Потеря бунтовщиков на этот день заключалась только в двух лошадях. Хотя число осаждающих город увеличилось до 400 человек из кыштымских заводов (Пермской губ.), прибывших к Челябинску с двумя пушками, однако предводитель мятежной толпы, вероятно, убедился в невозможности взять город при тогдашних обстоятельствах и отступил к деревне Шерстневой. Здесь к нему присоединилось еще несколько шаек, состоявших из рабочих Кыштымского, Каслинского и Ураимского (Нязе-Петровского) заводов, уже предавшихся на сторону Пугачева. Впрочем, сам предводитель мятежной партии вскоре отправился из деревни Шерстневой в Уральск, вероятно, на очи Пугачеву, при чем крестьянам и казакам разрешил идти кто куда хочет, а башкирам приказал окружить Челябинск и строго запретил кого бы то ни было пропускать туда и обратно. Управитель Окуневского дикстрита Томилов, полагаясь на храбрость собранных им крестьян, в числе 100 человек, выступил с ними в половине января 1774 года, вследствие полученного приказания Исетской Провинциальной канцелярии, к городу Челябинску, с намерением прогнать оттуда скопившееся толпы мятежников, или, по крайней мере, подать какую-либо помощь. Но, узнав на пути, что в Челябинск пройти нельзя, по причине многочисленных скопищ башкир, обложивших город, которые вешают всякого, кого только захватят, за лучшее счел с своею малочисленною командою возвратиться в Окуневск.
При осадном положении Челябинска, где сосредоточен был центр управления, крестьяне окрестных селений явно склонялись на сторону Пугачева. Этому весьма много способствовали листы, которые распространялись главными агентами Пугачева и назывались манифестами».
Осада города снята была войсками, прибывшими из Каслей и Кыштыма в конце января. Долговременное сопротивление крепости свидетельствует, что она в это время была сильно укреплена, имела достаточный гарнизон и значительные запасы оборонительных и жизненных средств.
В дальнейшем история города не представляет чего-либо особенно выдающегося: она является такою же бесцветной, как и история большинства захолустных русских городов.
В 1781 г. Челябинск отчислен к Пермскому Наместничеству Екатеринбургской провинции и крепость возведена на степень города. 29 ноября 1781 г. Ратуша была упразднена, а вместо неё открыт Городской Магистрат и Словесный Суд. Городу был дан герб—навьюченный верблюд в нижней части губернская щита. В том же 1781 г. город был отчислен от Пермского Наместничества и причислен к Уфимскому. В 1782 году открыты— Городническое Правление и Земский Суд.
В 1784 году в Челябинск переведено Духовное Правление, находившееся с 1754 г. в Воскресенской слободе.
В следующем 1785 г. грамотою, данною 25 апреля Императрицею Екатериною II, Челябинск, в числе 216 местечек, утвержден городом с правами и преимуществами, дарованными прочим городам Российской Империи, с причислением к Уфимскому Наместничеству. В 1804 г. переименован в уездный город Оренбургской губернии.