После дяди Мишибыл целый ряд смертей новорожденныхдетей. Дедушкалюбил маленьких, часто подходил к ним, брал на руки, ласково разговаривал. Но, видимо, в семьетак привыкли к тому, что дети после рождения умирают, что дедушка даже говорил малютке: «Ну, умирай!» Володя— не самый последний из родившихся детей, но он остался жить. В детстве его называли Дюкой. Вернее, он сам себя так называл — от имени Володюка. Он болел вместе с моим братом Димойскарлатиной, но остался жив, а Димаумер. Володя учился в духовном училище в Челябинске. В 1920-е годы работал в совхозе у Шмурло, где едва не лишил себя жизни. В этом совхозеработала молодежь. Плохо там было: голод, холод. Началась череда самоубийств, просто мания какая-то. Должно быть, и Володяподдался этому желанию: случайно нашли письмо, в котором было написано про это. Бабушка плакала. Но, к счастью, намерение это не осуществилось.

Потом Володяучился в центральной школе в девятом классе, а я пошла в пятый. «Вытянула несчастливый билет» — попала в 5 «А» класс, что сулило мне разлуку с любимыми подругами. По пути в этот проклятущий 5 «А», я встретила у лестницы Володюи пожаловалась ему. Но он в ответ только пожал плечами.

Потом он уехал в Мелитополь и некоторое время жил там у дядиКоли. Когда мы жили у Пелагеи Михайловны, он снимал комнату в домике, где жила сама Пелагея Михайловна. К нему ходили товарищи и товарки, а мой братик Никулища сидел безвылазно у него в комнате и не уходил. Володяего спросил как-то: «Что ты, Николай, тут сидишь?» И Никулища ответил: «Да, я уйду, а ты тут женишься». Володя был знаком с одной девушкой по имени Шура Опалева. Когда она уже стала Александрой Васильевной  и была матерью двух детей, мне довелось с ней встретиться. Она сказала, что по ее инициативе и при ее содействии Володя женился на своей Гале. Сейчас они живут дружно, как голубок и горлица. И дай им Бог всякого благополучия и счастья.